А потом дала знак свите взбираться следом за ней по лестнице.

– О боже, – вырвалось у Мэтта.

Тормоз Эд проверил револьвер. В барабане оставалось пять патронов. В рюкзаке – двести. Открыв дверь, он направил дуло вниз. Как в безумной видеоигре, десятки людей взбирались по лестнице и сотни поджидали внизу, чтобы прийти им на смену. Тормоз Эд выстрелил. Подъем замедлился. Тела навзничь посыпались на землю. Но никто не собирался умирать. Никто не собирался останавливаться.

Мэтт наблюдал за этим безумием; жжение в ленивом глазу не проходило. Человек-тень был вездесущ. Нашептывал что-то людям. Тень его превращалась то в теплую кухню. То в гостиничный номер. То в дом мечты. В мальчика, который в конце концов ответил им любовью на любовь. В девочку, которая в конце концов сказала «да». В давно пропавшего отца. В блудного сына. Шептала. А от них требовалось всего ничего: открыть дверь. Захватить домик на дереве. Наказать эту троицу, стоящую у них поперек дороги, а потом жить в счастье.

До бесконечности.

– Этак нам никогда боеприпасов не хватит, – сказал Тормоз Эд.

Мэтт посмотрел вниз. Эдди был прав. Две сотни патронов – что слону дробина, а плохие парни лезут и лезут. Майк, вооружившись молотком, ринулся к лестнице.

– Прикрой меня, – попросил он Тормоза Эда.

– Стой, Майк! – завопил Мэтт.

– Если обрубить лестницу, они до нас не доберутся. Я не отдам тебя им на растерзание.

В мгновенье ока Майк преодолел десять ступеней. Поляна внизу будто взбесилась. Размахивая молотком, Майк сумел ослабить крепление первого бруска. Мэтт выхватил у Тормоза Эда револьвер. И выжидал до тех пор, пока кто-то из человеков-почтарей не потянулся к ноге Майка.

А потом выстрелил.

Почтарь стал падать, сшибая других, словно костяшки домино. Майк отодрал от ствола брусок и подбросил вверх, прямо в руки Тормозу Эду. А затем, поднимаясь, отбивал за собой бруски один за другим. И один за другим забрасывал их наверх. Мало-помалу туда перекочевали все ступеньки.

– Сбейте его с дерева! – заорала миссис Хендерсон.

Людишки начали запускать в Майка булыжники. Острые камни. Все, что попадалось под руку. В него летел какой-то хлам, но ничто не могло его остановить. Еще один шаг. Еще. Вот и последний брусок. Последний шаг. До земли – добрых три с половиной метра. Никто не смог бы добраться до их штаба. Теперь можно дожидаться Кристофера с подмогой. Можно дожидаться шерифа. Победа оставалась за ними.

Покуда Брэйди не достал свой пистолет.

Мэтт, оцепенев от ужаса, смотрел, как человек-тень обвился вокруг Брэйди наподобие древесного корня.

– Молодчина, Брэйди, – прошептал голос. – Вылезай из конуры, заходи в дом.

Когда Майк отбил последний брусок, Брэйди начал прицеливаться.

– Гони этого мальчишку из нашей кухни.

Майк передал младшему брату молоток.

– Тебе никогда больше не придется мерзнуть.

Брэйди Коллинз выстрелил.

* * *

сЛавнЫй чЕловек улыбнулся, когда на поляне разгорелась бойня не на жизнь, а на смерть за домик на дереве. оН увидел, как пуля попала майку в плечо. оН увидел, как майк упал. а миссис хендерсон подоспела с иголкой и ниткой. оН шепнул мэтту, что его брата еще можно спасти. оН видел, как мэтт спустил потайную веревочную лестницу и начал спускаться в туман. оН видел, какое у мэтта было лицо, когда тот увидел брата, который превратился в почтаря и теперь бежал к нему с иголкой и ниткой. Минутой позже он уже смотрел, как тормоз эд прислушивается к отдаленному крику.

эдди.

– Мэтт? Это ты?

я. спускай лестницу.

– Назови пароль.

шоколадное молоко.

оН смотрел, как тормоз эд спускает лестницу. как натягиваются веревки. как из темноты появляются руки. какое у тормоза эда было лицо, когда тот увидел, что это вовсе не мэтт.

а брэйди коллинз.

сЛавнЫй чЕловек улыбался, видя как две собаки зарычали по невидимому свистку, способному заставить их гоняться друг за дружкой по лесу. как в ход пошло оружие. это просто двое маленьких мальчиков играли в войнушку. как легко заставить людей убивать друг друга из-за территории, над которой, на самом-то деле, властно только время. как легко заставить их всех думать, что они – хорошие парни.

между тем домик на дереве опустел и остался без охраны. чего оН и добивался. оН не мог прийти на землю. посколькУ шептунья еще жива. но портал уже открыТ.

теперь еМу нужен был только кристофер.

и ключ, лежащий у того в кармане.

просто сперва еМу требовалось разобраться с некоторыми другими людьми.

– Господь наш Иисус Христос, помоги мне.

Стоя на коленях, Мэри Кэтрин смотрела вверх, на единственное окошко ее обитой войлоком палаты. Белая ночная сорочка не закрывала озябшие ноги. Мэри Кэтрин находилась в больнице.

Нет, ты в психушке.

Она стряхнула с себя этот голос, который липнул к ней, как вирус, с той минуты, когда врачи с родительского согласия поместили ее в психиатрическое отделение. Ей дали снотворное, и проснулась она уже в этой войлочной палате. Три на три метра. С одним окошком. И белыми стенами. Ее мучил голод.

Это потому, что ты беременна. Родители тебе не поверили.

Они же и упекли тебя сюда, Мэри Кэтрин.

Мэри Кэтрин звала хоть кого-нибудь, кто мог бы ее накормить и напоить. Младенец у нее во чреве слабел от голода. Толкался в стенки живота. Но на ее зов никто не откликнулся. Ни медсестра. Ни врач. Ни родители. Она была одна.

– Господь наш Иисус Христос, умоляю, помоги мне.

Мэри Кэтрин смотрела на голубую луну, которая светила в окно. Потом встала и, поднявшись на цыпочки, окинула глазами город. На горизонте полыхали пожары. Горели здания.

Происходило что-то страшное.

Да, родители сдали тебя в приют, и ты отсюда уже не выйдешь.

При помощи ровного дыхания Мэри Кэтрин пыталась погасить панику. Напомнила себе, что слово «приют» означает кое-что еще. Оно обозначает безопасное место. Если взять Деву Марию – та две тысячи лет назад жила в хлеву, правда ведь? А здесь условия намного лучше. За одно это надо быть благодарной, правда же? Иисус ей помог, правда же? Он ее любит, правда же? Успокойся, Мэри Кэтрин. Успокойся. Ты в безопасном месте.

Ты сама-то чувствуешь, что здесь безопасно?

Мэри Кэтрин услышала шаги по коридору.

– Эй, кто тут есть? – спросила она.

И стала ждать ответа. Ответа не было. А шаги стучали все ближе.

– Эй! Кто там? – вскричала она.